Пусть никогда не будет войны

В нашем селе Янымово нет семей, которых бы не коснулась война: у одних погибли отцы, у других – братья, у третьих – близкие вернулись покалеченными, четвертые пропали без вести. Тех, кто пропал без вести, до сих пор ждут родные.

Нашего отца, Андреева Кузьму Андреевича, забрали на фронт в начале войны. Мама, Вера Ивановна, осталась с тремя детьми: мне было три года, старшей сестре – шесть лет, младшей – полтора года. Маме надо было ставить нас на ноги, поэтому работала не покладая рук, хлебнула немало горя.

Она не училась в школе, была безграмотной. Даже подписываться ее научил отец, ставила подпись: «Вера».

Чтобы как-нибудь содержать нас, она за двоих жала, косила, зимой из леса на лошадях возила дрова. Мы дома сидели одни – некому было за нами следить. Чуть повзрослев, нас тоже старались запрячь в работу. Я в пять лет в поле вместе с мамой убирала хлеб. Очень старалась. Сестра, чтобы прокормиться, пасла коров, не только свою, но и у других людей. У кого семья была большая, у них хлеб был, а у нас – не было. За эту работу давали один кусок хлеба и один огурец.

В страду, особенно в уборочную, готовили еду в поле. Мама, чтобы прокормить нас, убирала на двух долях, привлекала и нас. Мама работала на одной доле, а мы с сестрой – на другой. За это маме давали один паек, нам – другой. В уборочный период в поле привозили хлеб на лошадях, каждому работнику выдавали по 100 грамм хлеба. Наша мама тоже получала 100 грамм, но хитрый кладовщик или раздатчик вместо этого приписывал 1000 грамм. Из-за того, что мама была безграмотной, ее часто обманывали. Сколько раз, наверное, до конца уборочной страды вместо 100 было написано 1000?..

Осенью раздавали зерно. Люди получили, а нам не попало, мы «съели» еще летом. Чтобы прокормить детей, «помогли», выделив 50 кг зерна. Этим зерном надо было дожить до следующей осени. Чтобы муки было больше, добавляли в зерно размельченную ореховую скорлупу и молотили. Мама пропускала через терку картофель, добавляла горстку муки и пекла хлеб или блины. Но муки все равно не хватало, частенько приходилось есть хлеб или блины из крахмала. Поэтому картофеля не хватало до весны, к тому же его надо было и на семена оставлять. Приходилось есть и почки лещины.

Весной ходили в поле собирать картофель (крахмал). Его мы мыли, очищали и опять-таки готовили блины.

Через год пришла похоронка на отца. Мама, которая убирала зерно в поле, от безысходности, бросив работу и вытирая слезы, пошла домой. О чем она думала в этот момент: как дальше жить или как поставить детей на ноги?

Мама каждое утро плакала: «Как детей вырастить? Как зиму перезимовать?...» «Хорошо, что есть корова», – постоянно говорила она. Старались держать овец. Раньше, как сейчас, не было вдоволь лугового сена, зимовали тем, что заготовлено в огороде и картофельной ботвой. Осенью в лесу собирали листья. Люди возили на лошадях, а мама таскала на себе, иногда наперником. «Одну зиму кормила скотину только листьями», – рассказывала потом она. «Когда же отпадет с моих плеч этот тяжкий груз», – твердила мама.

За то, что держали корову, надо было государству сдавать молоко. Нашу безграмотную маму и тут обманывали, писали, что мало сдала. Позже мама, учуяв неладное, начала сдавать не молоко, а масло. Когда делали масло, можно было пить пахту. За содержание овец государству сдавали шерсть, 44 кг мяса, за куриц – 110 яиц. Если не отдашь, то заберут какую-нибудь живность. Каждую весну забирали овцу или барана. Мама горькими слезами обливалась после их ухода. До сих пор это у меня в памяти.

После смерти отца, нам, как сиротам, государство выплачивало пособие (72 рубля). Этими деньгами мама оплачивала налоги. Маму и здесь, будучи неграмотным человеком, обманывали, заставляли платить большую сумму. Поэтому, как бы тяжело ни было, она хотела, чтобы мы учились в школе.

И в школьные годы наша жизнь не поменялась: все тот же хлеб из крахмала, все те же лапти, сшитые и вязаные матерью рубашки, кофты или наподобие свитера, домотканые кафтаны... Дети из семей побогаче (таких в классе было немного) приносили в школу настоящий хлеб, а мы – хлеб из крахмала. Этим ребятам хотелось попробовать крахмальный хлеб, и они менялись с нами. Конечно же, немного, всего лишь куском. Я почему-то не часто менялась, а вот сестра – частенько. А тот хлеб сама не ела, приносила домой и угощала маму.

Маме никогда не было легко. Только наша учеба в школе приносила ей единственную радость. «Поэтому и хожу с удовольствием на родительские собрания», – говорила она.

В школьные годы пришлось научиться плести лапти. Сначала их делала сестра мамы Устинья. Однако она по вербовке уехала в другой город. Мы остались без лаптей. Сперва мама ходила учиться к одним старым людям, затем – я. Готовить лыко запрещали, старались делать это незаметно от лесника. У мамы хорошо получался носок, у меня – пятки. И вместе как-то плели лапоть. Нужда всему научит.

Живущих бедно, как мы, в селе было больше половины. Некоторые не могли даже скотину содержать. Они приходили к нам просить пахту. Так как мы сдавали вместо молока масло, у нас она всегда была. Добродушная мама всегда старалась накормить их, и с собой давала.

Таким образом, на крахмальном хлебе я закончила 7-ой класс. Учиться дальше не было денег. Надеясь на стипендию, поступила в Ядринское педучилище.

Сестра, из-за того, что постоянно питались крахмальным хлебом, заболела, не смогла ходить в 9 класс. Затем она начала работать на колхозных полях, позже – на свиноферме. Только тогда в наш дом пришло зерно, мы начали есть ржаной хлеб. Уже стало легче. Спасибо сестре за то, что кормила нас. Спасибо матери, которая, несмотря ни на какие трудности, смогла нас вывести в люди!

И во время войны, и после нее нуждающихся семей, детей было много. Кто теперь расскажет о них? Многих ровесников, их родителей уже нет на свете, из нашего класса тоже осталось в живых только два-три человека. Жаль, но время берет свое.

Нынешние дети, молодежь! Пусть вам, как нашим матерям, как нам, никогда не придется испытать такие трудности, которые выпали на нашу долю, а самое главное, чтобы в мире больше никогда не было войны!

Рассказ ветерана педагогического труда Никифоровой Луизы Кузьминичны записала ее дочь, учитель Ювановской средней школы Савинкина Елена Александровна

< >